Толкование на Апокалипсис. Недавно восстановленый и переведенный труд Тихония Африканского

Творение донатистского богослова IV века Тихония, не сохранившееся как цельный текст, но недавно восстановленное по многочисленным цитатам позднейших авторов, представляет большой интерес оригинальностью экклезиалогических и эсхатологических идей, а также значительным влиянием на последующую латинскую традицию толкования Апокалипсиса. На русский язык труд переведен впервые и снабжен вступительной статьей и комментариями.

Патристическое наследие латиноязычного Запада привлекает к себе в последнее время устойчиво высокое внимание в России, подтверждением чему служит ряд текущих научно-исследовательских и переводческих проектов. Закономерный в целом, этот интерес в некоторых областях приобретает особую значимость. К числу таковых относится интерпретация Откровения Иоанна Богослова, которое в Византии оказалось оттеснено на периферию церковного сознания и не оказало столь значительного влияния на церковную культуру, как это было в западнохристианском мире. Объем латинских текстов, посвященных Апокалипсису, значительно больше, чем текстов грекоязычных.

Более или менее полное представление о древнецерковном понимании Апокалипсиса ввиду этого неизбежно требует освоения западного наследия. Обращаясь к этому наследию, невозможно пройти мимо интереснейшей фигуры Тихония Африканского.

В ряду богословов древней латинской Африки, давшей христианскому миру таких выдающихся церковных писателей, как Тертуллиан, сщмч. Киприан Карфагенский и блж. Августин, ему принадлежит особое место.

Специфичность его положения в истории древнехристианского богословия заключается в том, что, формально принадлежа к влиятельнейшему в IV веке расколу донатистов, Тихоний Африканский выражал в своих трудах идеи, не вполне согласные с известным нам из источников донатистским учением, а у авторов кафолической Церкви, напротив, встретил сочувствие, выразившееся как в похвальных отзывах о личности Тихония, так и в цитировании - прямом или косвенном - его трудов.

Первые по времени известные нам упоминания о Тихонии Африканском содержатся в трудах блж. Августина. В письме 41, адресованном карфагенскому епископу Аврелию и датируемом 396 годом, он упоминает единственный дошедший до нас полностью труд Тихония - «Книгу правил » ( Liber Regularum), никак не характеризуя ее автора. Но уже в сочинении «Против послания Пармениана» (ок. 400 г.), представляющем собой ответ-опровержение на письмо умершего к тому времени карфагенского епископа-донатиста, адресованное Тихонию и содержащее критику в его адрес, Августин характеризует последнего как человека «острого ума и необычайного красноречия», принадлежавшего к донатистам, но верно толковавшего свидетельства Священного Писания о всемирном распространении Церкви.

Он также отмечает здесь, что неприятие донатистами экклезиологических взглядов Тихония Африканского привело к его соборному осуждению с их стороны. В письме 93, написанном нескольким и годами позже, Августин отзывается о трудах Тихония Африканского как о свидетельствующих скорее против донатистов и в пользу кафолической Церкви.

Наиболее важным в ряду связанных с Тихонием текстов блж. Августина является окончание третьей книги труда «0 христианском учении». Здесь гиппонский святитель обозревает - в целом одобрительно, хотя и не без критики, - «Книгу правил», характеризуя ее автора как писавшего неопровержимо против донатистов, но в силу крайнего неразумия не решившегося отделиться от них. В своем позднем труде «Пересмотры» (Retractationes) Августин говорит о том, что изменил свое понимание одного места из Второго послания ап. Павла к Тимофею (2 Тим 2. 20), склонившись в итоге к той его интерпретации, которая в свое время была предложена Тихонием Африканским.

Свидетельства блж. Августина сочетают в себе пастырский отклик на текущие события кафолическо-донатистского противостояния и независимую от полемического контекста оценку трудов Тихония Африканского как таковых. Нельзя не подчеркнуть значительность того факта, что эта оценка оказывается высокой, - крупнейший богослов своей эпохи не стесняется признаться в том, что до некоторой степени испытал на себе влияние мысли человека, чей церковный статус небезупречен.