- Наличие: В наличии
- Код товара: 1907
Архетипы коллективного бессознательного, открытые К.Г. Юнгом, традиционно оставались собственностью аналитической психологии и обычно отвергались учеными как «мистические». Но сам Юнг описывал их как биологические сущности, которые, если вообще существуют, должны поддаваться эмпирическому исследованию.
В работе Боулби и Лоренца и в исследовании билатерального мозга Энтони Стивенс обнаружил ключ к раскрытию этого долго игнорировавшегося научного подхода к архетипам, каким его представлял себе Юнг. Наконец, благодаря творческому скачку вследствие взаимовлияния нескольких специальных дисциплин, психиатрия может быть интегрирована с психологией, этологией и биологией. Результатом оказывается невероятно богатая наука человеческого поведения.
В этой пересмотренной и обновленной книге Возвращение к архетипу: обновленная естественная история самости Энтони Стивенс рассматривает огромные культурные, социальные и интеллектуальные изменения, которые имели место быть за прошедшие 20 лет. Изменения, внесенные в книгу, включают в себя:
• Обновленную главу по «Архетипам Маскулинного и Феминного» (The Archetypal Masculine and Feminine), отражающую недавние результаты исследований и разработок в области мышления феминисток
• Комментарий относительно внедрения нео-Дарвинистских взглядов в психологию и психиатрию
• Анализ того, что произошло с архетипом за последние 20 лет с точки зрения нашего понимания и наших реакций на него.
На протяжении почти всего двадцатого века было модно фокусировать внимание на экологических влияниях и игнорировать при этом наследственные. Это одна из причин, по которой теория Юнга об архетипах, постулирующая врожденные структуры, была проигнорирована или отклонена. Теперь, когда наследственным силам уделяется столько же внимания, сколько факторам окружающей среды, стало очевидным, что Юнг был прав. Это имеет большое значение для выживания аналитической психологии как специальной терапевтической дисциплины, переживающей суровую критику, чьи теоретические права исследуются тщательно и с недоверием.
То, что изучает эволюционная психология, является психическим единством человечества. Это не сокращённый универсализм, как предположили некоторые критики, а попытка основать те психические структуры и функции, те стратегии и цели, которые всех нас роднят с точки зрения человечества. Не преуменьшая нашу уникальность как личности и не делая нас пленниками своих же генов, эта перспектива позволяет нам с более глубоким пониманием рассматривать способы, которыми люди, живущие в разной экологической среде, прорабатывают сложные варианты на схожих наборах архетипичных тем. Как гениальность Моцарта или Бетховена становится очевидной по мере того, как они начинают развивать музыкальную форму чудесными инновационными способами, так и врожденный творческий потенциал человеческой психики раскрывается, когда мы понимаем, что может сделать этот потенциал с основными архетипами, которыми он наделен.
Возвращение к архетипу: обновленная естественная история самости. Энтони Стивенс
Архитипическая теория важна не только для практики аналитической терапии, но также и для понимания того, что происходит с нашей культурой. За последние несколько десятилетий мы превратили наше общество в анархическую лабораторию, где архетипические структуры, участвующие в образовании пар, в заботе о детях и в социальном регулировании, испытываются до критического состояния. Наша цивилизация беспрецедентно нарушает архетипичные императивы. Любого, кто обладает установившимся надличностным представлением, тревожит вопрос относительно того, как далеко мы можем продолжать двигаться в этом направлении, не подвергаясь при этом ужасающим последствиям как на личном, так и на коллективном уровнях. При такой распространяющейся культурной неуверенности становится крайне необходимым осознание основополагающей архетипической потребности и возможностей человечества.
Поскольку эволюционная парадигма достигла того, что в некоторой степени узурпировала архетипичную теорию, можно утверждать, что мы должны оставить термин 'архетип' в пользу более современной чеканки, такой как 'алгоритм', 'модальность', или ‘выделенный психологический механизм’. Я не сделал этого, потому что архетип - более широкий термин: он захватывает не только нейрофизические структуры, но и эмоциональные и духовные, связанные с ними, а так же модели поведения, из которого они происходят. Кроме того, это - Юнговский анализ так же, как эволюционный или антропологический анализ. Поэтому я продолжаю использовать термин в соответствии с одноименным названием этой книги. Я остался верным формулировкам Юнга потому что думаю, что его определение условий человеческого существования остается чрезвычайно правильным — как в смысле того, кем и чем мы являемся, так и в смысле того, что может с нами произойти. Большая часть того, что произошло, начиная с момента его смерти, объяснима с точки зрения теоретического аппарата, который он нам и оставил.
Цель новой книги Энтони Стивенс Возвращение к Архетипу, состоит в том, чтобы проследить, что же произошло с архетипом за прошедшие 20 лет с точки зрения нашего понимания его и наших ответов на него, чтобы разобраться в этих вековых движущих силах, которые не доступны напрямую для субъективного познания.
До настоящего времени психиатрия, как и психология, не имела биологической базы: одержимость онтогенезом (развитие индивида) и индивидуальной психопатологией имела в прошлом тенденцию со стороны психиатров закрывать глаза на истину, на то, что психическое расстройство может быть должным образом понято только на фоне филогении (развитие видов). Мне всё больше и больше казалось вполне уместным найти новую надежду на будущее для своей профессии (и для наших видов) в перспективе объединения, которую может предложить филогенетическая сторона. Начиная со второй половины девятнадцатого века, когда психология оставила свою исходную философию чтобы начать собственную независимую жизнь, ее прогрессу препятствовала та же самая территориальная, политическая и иерархическая вражда, которая сокрушает все попытки человечества в их совместных усилиях. По мере того, как на протяжении последней сотни лет отдельные дисциплины набирали рост, академические психологи, психиатры, аналитики различных школ, социологи, антропологи и прочие, все пошли своими путями в развитии, отслеживая каждый свою сферу деятельности (поскольку люди могут проявлять идейную принадлежность так же, как имущественную и земельную), продолжая защищать её с упорством, которое пристыдило бы целый резервуар рыб цихлид. Что могло быть более обезнадёживающим, как не инаугурация единой науки человечества в противовес этому воинствующему беспорядку?
Самым эффективным в борьбе Юнга против обвинений со стороны ламаркизма было различие, которое он провел между тем, что он называл архетипом-как-таковым и образами, идеями, чувствами и поведением, которым архетип дает начало. Архетип как таковой является присущим нейрофизической системе - «врожденному спусковому механизму» — которая ответственна за модели поведения, такие как зигзагообразный танец, или примеры опыта, такие как влюбленность, когда в окружающей среде встречается соответствующий представитель того же вида.
Эти выводы вынудили меня признать, что в течение многих лет я использовал две интеллектуальные системы, которые держал закрытыми друг от друга, потому что считал их логически несовместимыми. Таким образом, я использовал Юнгианские понятия в лечении своих пациентов и этологические понятия в проведении своего исследования. К счастью, теперь я понял, что освободился от этой дилеммы: Я мог объединить Юнгианские и этологические подходы к пациентам и исследованию, и достигнуть более глубокого понимания обоих. Это понимание есть семя, из которого выросла книга Возвращение к архетипу: обновленная естественная история самости.
Так
и произошло - семя оказалось более плодородным, чем я мог вообразить:
нужно было написать еще десять книг, прежде чем появилась эта
За
прошедшие два десятилетия теория архетипов появилась как одна из
наиболее глубоких концепций двадцатого века. Она является
основополагающей для глубокого осознанного понимания психологии
человека, его поведения и его культуры. Решающее значение имеет то
понимание, которое возникло в течение всех тех лет, и этим я
руководствовался при написании своих последующих работ. Это заставило
меня бороться с тем, что я рассматриваю как существенную проблему:
необходимость примирить научное видение Человека разумного как развитого
существа, как результат законов естественного отбора (архетипичный
уровень), с чествованием этого существа как разумного, обладающего волей
и собственной историей (уровень сознания эго). Одни среди биологических
сущностей, мы являемся и объективными результатами развития и
субъективными экзистенциалистами, которые способны сформировать свою
собственную судьбу. Во всех смыслах этого слова, нам есть что сказать на
тему того, что с нами происходит. Основным поводом, послужившим
обновлению первого своего издания, является стремление к дальнейшему
просвещению естественного функционирования архетипов таким образом,
чтобы то, что мы должны сказать, было более мудрым и несколько лучше
информированным.
1. Я рад заявить, что это предположение, довольно новое в 1982, с тех пор получило более широкое признание с развитием новой дисциплины - эволюционной психиатрии.
2. Когда был издан первый тираж, редакторов все еще устраивала условность, что использование личного местоимения «он» также включало в себя понятие «она». Я сохранил это использование здесь и в более поздних главах, обсуждая отношения между матерью и ребенком. Я сделал это, чтобы избежать беспорядка относительно того, обращаюсь ли я к матери («ее») или ее ребенку («его»). Это не означает, что я расцениваю девочек с менее важной позиции, чем мальчиков.
3. Такое словоупотребление безусловно связывает архетипы с инстинктами. С точки зрения Юнга архетип предоставил информацию относительно значащей природы типичных стимулов, которые активировали инстинктивные энергии и по отношению к которым они были направлены.