Автобиографическая книга. О трудах и радостях семейной жизни

Наталия Соколова - дочь известного духовного писателя Николая Евграфовича Пестова, жена священника и мать пятерых детей: трех сыновей - служителей Церкви и двух дочерей - регентов церковных хоров. Наталия Николаевна - это писатель и художник, творчество и жизнь которой были посвящены прославлению Творца.

К читателю – 7

ЧАСТЬ I. В РОДИТЕЛЬСКОМ ДОМЕ

Под кровом Всевышнего – 10

Папа – 16

Загорянка – 23

Мама в тюрьме – 27

Чудо преподобного Серафима – 33

Валентиновка. Отец Исайя – 35

Школа – 42

Отношения в семье между детьми и родителями – 46

Начало молитвы и борьбы – 53

Начало Второй мировой войны – 56

Трудфронт – 65

Окончание школы – 72

Мои студенческие годы. Полиграфический институт – 75

Пророчество отца Исайи – 79

Первые чувства юности – 82

В Гребневе. Знакомство с Володей – 86

Рай на душе – 90

Зимняя тоска – 93

Друг в утешение – 95

Весна – 98

Гребневское общество – 100

Последняя зима в Строгановке – 105

За благословением к старцу – 111

Пророчества отца Митрофана – 126

Моя судьба решается – 128

Общая радость – 131

Сговор – 134

Прощай, институт! – 136

Перед свадьбой – 140

День свадьбы – 142

После свадьбы – 150

Первая весна в Гребневе – 154

Первая моя Пасха в Гребневе – 159

ЧАСТЬ II. ИСПЫТАНИЕ ПРОВИНЦИЕЙ

Нелады на приходе – 162

Отец Василий – 165

Паломничество в Стромынь – 169

«Там убоятся они страха, где нет его...» – 171

Начало моих болезней – 174

Мечта отделиться от родных по плоти – 176

Промысл Божий – 178

На волосок от смерти – 180

После родов – 183

Снова дома – 185

Пожар на колокольне – 188

Болезнь первенца – 190

Чудо святого великомученика Пантелеимона – 193

Помощь Святителя Николая – 196

Рождение Серафимчика – 201

«Помолись, отец Серафим!» – 204

Мечта сбывается – 206

Мои мытарства – 208

Откуда пришли к нам святыни – 211

Сон ребенка – 213

Чудотворная икона Богоматери – 215

Началась самостоятельная жизнь – 219

Сила благодати Преподобного Сергия – 221

Отец Владимир расстается с Гребневом – 227

Любочка – 232

Вторичная постройка дома – 236

ЧАСТЬ III. ДЕТСТВО БУДУЩИХ ПАСТЫРЕЙ

Мальчики начинают служить – 240

Среди покойников – 243

За грибами – 247

Проблема с няней – 252

Школа — горе! – 257

«Если по плоти живете, то умрете...». Мы решаемся на пятое дитя – 262

«Буду терпеть!» – 265

Племянники – 268

Ветрянка, скарлатина – 272

Рождественский Божий дар – 275

Силою Иисуса Христа – 277

«Только с чистою совестью...» – 280

Воспоминания из 40-х годов – 290

Наталия Ивановна – 294

Детство Федюши – 300

Владыка Стефан – 305

Музыкальная школа – 308

Симочка и музыка – 311

Перегрузка Симы – 315

Школа учила обманывать – 318

Борьба за чистоту детской нравственности – 324

Переходный возраст – 329

Отец Владимир и дети – 338

Отец Димитрий и отец Василий – 340

За елкой – 344

Дед Мороз – 348

Дедушка Николай Евграфович – 357

Пюхтицы – 359

Продолжение рассказов матушки Ангелины – 365

Сенокос – 367

Псково-Печерский монастырь – 371

ЧАСТЬ IV. СНОВА В СТОЛИЦЕ

Последние годы в Гребневе – 373

Хлопоты о квартире – 377

Кооперативная квартира – 380

Владыка Пимен – 383

Фиброма – 385

Семья Гриши Копейко – 387

В больнице – 389

Хирург Иван Петрович – 391

Беседы с евангелистами – 393

Перед операцией – 396

Операция – 398

После операции – 401

Снова в родном доме – 404

Снова в Гребневе – 407

Опять болезни – 411

Проверка на атеизм – 414

Золотая свадьба родителей – 418

Кончина моей мамы – 421

Переживания за взрослых детей – 425

Суета земная – 432

Предчувствие – 434

Кража – 437

Следствие по делу о краже – 440

Промысл Божий – 442

Обыск и чудо – 445

Дело затянулось на три года – 447

Суд – 449

Тяжелая обстановка в Гребневе – 451

Пожар внутри храма – 454

Отец Димитрий Дудко в Гребневе – 455

Последние дни земной жизни моего отца – 459

Кончина Николая Евграфовича – 464

Возвращение к живописи – 470

Художники – 473

«И для меня воскресли вновь...» – 476

Священники отец Иван Зайцев, отец Аркадий – 480

«Бунт» в храме – 483

Молитва о Феде – 487

Гриша – 492

Новые староста и казначей – 494

Мы печем просфоры – 496

Донос и желанная свобода – 500

Начало разлуки – 502

Прозорливость юродивой – 504

Инсульт – 507

Мои проповеди – 510

Ампутация ноги батюшки – 515

Молодые друзья – 517

Последнее Рождество отца Владимира – 523

Наши беседы по вечерам – 527

Последняя Пасха батюшки – 531

Кончина отца Владимира – 533

Как Господь открыл глаза девушке – 535

«Истинные браки совершаются на Небесах» – 537

Послесловие – 542

ПРИЛОЖЕНИЕ I. ОТЕЦ ПАВЕЛ ГРУЗДЕВ – 546

ПРИЛОЖЕНИЕ II. ИЗБРАННИК БОЖИЙ – 558

Кто же служит в храме? – 560

Материнское благословение на поступление в семинарию – 565

Под стенами Лавры – 568

Ночные молитвы у отца Арсения – 569

Послушание у отца Серапиона – 571

Первый приход – 573

«Не дает храмы закрывать, упрямый, не подчиняется!» – 575

Заключение – 580

Примечания – 586

Часть I. В родительском доме

Под кровом Всевышнего Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится. Пс. 90, 1

Наше детство и школьные годы пришлись на тяжелые послереволюционные времена. Народ стонал под властью коммунистов, которые ополчились и на Церковь, и на крестьянство, и на интеллигенцию, даже на своих сотрудников – «товарищей». Рушились храмы, здания монастырей превращались в тюрьмы, забитые до отказа. Раскулачивались честные труженики-крестьяне, многие бежали в чужие края, спасаясь от тюрем, введена была карточная система, по которой в магазинах можно было покупать товары только по карточкам. А карточки выдавались только рабочим, служащим и их семьям. Крестьяне-кустари, ремесленники, духовенство с семьями, монахи из закрытых монастырей голодали и были обречены на вымирание.

Были еще люди из «бывших», то есть родственники расстрелянных князей, графов, министров и других «прежних», как их тогда называли. Они носили известные фамилии, а поэтому их не принимали ни на какую работу, не давали возможности прописаться, – одним словом, сживали со свету. В те годы нищие сидели повсюду, стучались по квартирам, прося хлеба. Однако, невзирая на все трудности и кажущуюся бесперспективность дальнейшей жизни, мои родители завели семью! Это уже был их духовный подвиг. Мама всегда говорила: «Не надо смотреть на волны житейского бурного моря, надо с верою взирать на Христа, тогда пойдешь по волнам, как апостол Петр».

Мама была еще студенткой ВТУ, когда арестовали ее мужа[1]. Был ордер и на ее арест, но она кормила грудью пятимесячного Колю. В 1924 году еще не сажали в тюрьмы с младенцами, как потом было, в 30-х годах, чему мама моя была свидетельницей (но об этом скажу позднее). Папа вскоре был отпущен на свободу, как и все его друзья – члены христианского студенческого кружка. Этих людей до самой их смерти сблизили годы, проведенные в кружке. С ними наша семья имела всегда тесное общение: вместе снимали дачи на лето, вместе посещали храмы, вместе собирались на церковные и семейные праздники, делились друг с другом кто чем мог, устраивали на работу и т. д.

Когда Коле был год и восемь месяцев, мама ждала на свет меня. Срок подошел, начались схватки, папа отвез ее в роддом. Но шли часы, дни, мама опять чувствовала себя хорошо и просилась домой. Врачи не пускали: «Ребенок у выхода – лежите». Однако мама настояла и вернулась к сыночку, за которого очень беспокоилась. С неделю она была дома, стирала, нянчила Колю, вела все хозяйство. 8 сентября, в день празднования Владимирской иконы Богоматери, как только ударили в колокола (в 1926 году они еще кое-где висели), мама заспешила в роддом.

Она рассказывала мне потом: «Едва мы переступили порог роддома, как я села на первую же лавку – и начались роды». Папу удалили, впопыхах сказав ему, что уже родился мальчик и что он может не беспокоиться. Папа пошел в храм. Знакомые люди рассказывали потом маме, что они были поражены горячей молитвой отца. Он никого не видел, не вставал с колен, клал беспрестанно поклоны и обливался слезами. О чем молился мой отец – это знает один Бог. Но если я оглянусь на мои прожитые семьдесят лет, то могу сказать одно: они прошли под покровом Всевышнего. Меня всегда называли счастливой, и я с этим вполне согласна.

Двухэтажный дом, в котором протекало мое детство, был до революции складом табака. В 1926 году дом был перестроен под жилые квартиры. Маме дали от завода трехкомнатную квартиру на первом этаже, в которой они с папой прожили сорок восемь лет. Но в 1930 году крыло дома, выходившее на улицу, сломали, обрезав дом в длину как раз по нашу квартиру. Получилось так, что вместо одной стены у нас была только дощатая перегородка, которая постоянно промерзала, хотя родители мои ее тщательно утепляли коврами. Мама моя много хлопотала и добилась того, что стенку засыпали шлаком и обили еще одним слоем досок. Но кирпичные стены стали расходиться, грозя рухнуть. Их укрепили каменными подпорками и стянули рельсами.

Перпендикулярно нашему домику вырос огромный восьмиэтажный дом. С этих пор солнышко заглядывало в нашу сырую квартиру только летом, часа на три в день. Противопожарного расстояния между старым домом и новостройкой не было, так что нашу квартиру должны были снести, а нам дать другую, в восьмиэтажке. Мама получила ордер, но нашу новую квартиру заняли какие-то ловкие люди. Мама подавала заявления в милицию, суд, везде хлопотала, но все безуспешно. Родители мои считали это волей Божией, ибо в иной квартире они не смогли бы проводить такую конспиративную, скрытую от мира жизнь, какую я помню в своем отрочестве.