- Наличие: В наличии
- Код товара: 1075
Представление современного человека о скверне часто основано на стереотипах. Так, нечистым «становится» то, что в свете Нового Завета таковым не является, а истинная скверна ошибочно предстает «неизбежной» или даже остается неузнанной.
Что же на самом деле является скверной? И в чем истинное значение греха сквернословия?
В своей книге О сквернословии в привычном и «достойном», протоиерей Игорь Прекуп исследует сквернословие и всю систему пороков, которые проявляются в нем и питают его.
Автор показывает истинное происхождение и значения русской нецензурной лексики. Но его книга, прежде всего, помогает обнаружить сквернословие в привычном и «достойном».
Автор книги О сквернословии в привычном и «достойном» стремится восстановить целостность понятия «сквернословие», которое все чаще сводится для нас к тому, что раньше называлось «срамословием», а сейчас «ненормативной лексикой».
Он приводит его в соответствие христианскому учению о человеке и новозаветному пониманию скверны, разъясняя, что сквернословием является любая речь, питаемая греховными страстями.
Над книгой О сквернословии в привычном и «достойном» работали:
ответственный редактор Анна Симкина
дизайнер обложки Антон Героев
дизайнер макета и верстальщик Денис Гуськов
корректор Любовь Федецкая
Протоиерей Игорь Прекуп родился в 1962 году в Кишиневе. По первому образованию - художник-график. В 1992 году рукоположен в сан пресвитера. В 2000 году Игорь Прекуп окончил Санкт-Петербургскую духовную академию. Преподает философию в Ласнамяэской гимназии Таллинна.
Автор книг и статей на этические, педагогические и церковно-исторические темы.
Введение
СЛОВО
Дано иль не дано?
Родная речь
Логос — Слово
Бог Слово
Оправдание и осуждение
СВЯТОСТЬ И СКВЕРНА
«Каки-бяки»
Святость
Скверна
Святое и скверное на все времена
Такая разная внутренняя скверна…
Ложная скверна и языческий магизм
Осквернение… без греха?
ПОРОЧНАЯ ПИТАТЕЛЬНАЯ СРЕДА
Что же такое порочность?
Что следует понимать под грехом?
«Нелюбовность» — это как?
Нечистота — о чем это мы?
А мать грехов — гордость
Нечестие
Гниение слова
Так что же такое раздражительность?
Злоречие и прочее
ПАДЕНИЕ В МНОГООБРАЗИИ
Точка отсчета
Сквернословие срамное и «пристойное»
Разнообразие безобразия
И, наконец…
Само по себе слово «сквернословие» отдает каким-то смешанным ароматом ладана и церковных книг, ему словно сопутствуют скрип половиц и позвякивание кадила.
В обыденной речи мы это слово не используем. Многие из нас его и не знали, не слышали даже, пока не начали ходить в храм или читать «православный ликбез», изобилующий нынче, например, в уличных и других киосках.
Так-то мы знали «ругань», «брань», «мат», «нецензурные (нелитературные) слова». А вот «сквернословие» входит в наше словоупотребление в процессе воцерковления одновременно со «спаси Господи» и «благословите», заменяющими собой привычные «спасибо» и «здравствуйте».
Эта замена происходит зачастую достаточно формально. Начинает человек идентифицировать себя с православием и как бы переходит на своего рода корпоративный сленг. Ничего более глубокого, чем замена одного слова или словосочетания другим, как бы опознавательным знаком принадлежности к сообществу, не происходит. Ну, может, чуть лучше осознается смысл, а то как-то подзабыли мы, что «спасибо» – это «спаси Бог». Поэтому забавно бывает слышать, как некоторые говорят: «Спасибо Тебе, Господи», словно Господь нуждается в спасении. Тут уж уместнее слово «благодарю», а лучше – «слава Богу», «слава Тебе, Господи», но никак не «спасибо». Однако, при всем новом понимании, и эти слова становятся привычными, формальными элементами этикета.
То же происходит и со «сквернословием», «памятозлобием», «любостяжанием», «чревоугодием» и пр., заменяющими привычные «ругань», «злопамятство», «стяжательство», «обжорство» и др. Обратим внимание на ту поспешную поверхностность, с которой мы просто заменяем одни термины другими. Может, это свидетельствует о поверхностности нашей веры? Не той, конечно, веры, которую мы исповедуем, а о поверхностности нашего исповедания веры Христовой?
От слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф. 12: 37). Наше отношение к словам, которые мы произносим, к смыслам, в них содержимым, к их духовному и просто эмоциональному заряду – это нередко свидетельство нашей внутренней жизни, исповедуемой нами системы ценностей.
Чтобы осмыслить явление, именуемое архаичным словом «сквернословие», надо иметь представление не только о слове и о скверне, но и обо всей системе пороков, как проявляющихся в сквернословии, так и составляющих для него своего рода питательную среду.
Сквернословие следует рассматривать в двух значениях: в широком (полном) и узком (частном, обыденном и общепринятом) смысле этого слова. Сквернословием в широком смысле и в новозаветном контексте мы называем любую речь от междометий до шедевров риторики, если она является способом выражения греховной скверны, вне зависимости от содержания и/или формы произносимого и того, как сквернословящий оценивает греховность своего состояния, отдает ли он себе отчет в движущих им мотивах и осознает ли преследуемые цели. Сквернословие в узком (общепринятом) смысле – всего лишь та его часть, которая опознается обществом как непристойная лексика.
К слову сказать, ее происхождение совершенно напрасно усматривают в татаро-монгольском иге. Это не более чем широко распространенный миф. Между прочим, то же самое, но с точностью до наоборот утверждают монголы о своей непристойной лексике: что она заимствована от русских. И, как отмечает исследователь сквернословия В. И. Жельвис, в пользу этой версии говорит тот факт, что монголам, живущим за пределами современной Монголии, чьи контакты с русскими были крайне ограничены, незнакомы ругательства, питающие «татарскую» версию происхождения русского мата.
Все обиходные слова, которыми мы привычно обозначаем сквернословие: «грубость», «ненормативная лексика», «матерщина», «ругань», – располагаются как бы в одной плоскости. Вообще их отличие состоит именно в том, что они – на плоскости. «Грубость» относительна: что одному грубо, другому – в самый раз. «Матерщина»? Так не всякое сквернословие – мат. А про «ругань» я вообще молчу: кому ругань, а кому… язык общения, ну, или неотъемлемая часть языка: на нем разговаривают, а не ругаются. А насчет «ненорматива»… О каких нормах речь? О социальных. А социум – он живой, меняется. Сегодня нормы одни, завтра – другие, и то, что сегодня является ненормативной лексикой, завтра станет признаком хорошего тона, и наоборот: звучащее сегодня совершенно нейтрально станет грязной, оскорбительной руганью. От приведения в пример целого ряда славянских слов, считающихся ныне грубыми, оскорбительными, а то и вовсе нецензурными, я, конечно же, воздержусь.
Так вот, если вышеперечисленные понятия располагаются на плоскости, где и в самом деле «все течет, все меняется», то сквернословие находится в ином, я бы сказал, метафизическом измерении, поскольку определяется в основном критериями духовного порядка. Причем духовного именно в адекватном смысле этого слова, а не в тех многообразных общепринятых смыслах, которыми его сегодня подменяют ...
Страницы из книги Игоря Прекупа О сквернословии в привычном и «достойном».