- Наличие: В наличии
- Код товара: 0967
Чтобы мы не заблудились в дебрях жизни, в сгущающейся тьме, Иисус Христос явил нам Божественный Свет. Книга Бориса Ганаго повествует об Образе Божием в простой, доступной для детей форме через рассказы-истории.
Книга для среднего и старшего школьного возраста.
Борис Александрович Ганаго (1927, Омск -2018) - детский православный писатель. Окончил Свердловский театральный институт. Работал в театрах Свердловска, Волгограда и Минска. Женился, вырастил сына и дочь. В этот период будущий писатель находился в поиске смысла жизни. По словам Бориса Александровича, открыть истинную красоту православной веры ему помогли молитвы предков - в роду у писателя были два священника.
На книгах писателя выросло не одно поколение верующих людей.
Любимый автор малышей, подростков и взрослых. В своё время он был ведущим цикла передач на белорусском радио "Духовная нива", одним из первых организовал Школу катехизаторов Минской епархии. Разработал "Методику преподавания катехизиса" для института теологии БГУ, школы катехизаторов и Смоленского духовного училища. По его книгам (40 наименований) и в его авторском исполнении были выпущены СD и аудиокассеты.
Имя автора известно не только в Беларуси, но и за рубежом. Борис Ганаго - лауреат премии Президента РБ "За духовное возрождение", руководитель литературного объединения "Духовное слово". Общий тираж его книг превысил 2000000 экз. Он фактически являлся одним из основателей Издательства Белорусского Экзархата.
Оглавление
РОДНЫЕ МОИ!
Любовь Ивановна Ганаго
НАШЕСТВИЕ
ДУХ СЛОВА
АХ! АХ!
ПРОЩАНИЕ С АНГЕЛАМИ
ЧЕМПИОН
ПРЕВРАЩЕНИЯ
Я УЗНАЛ ТЕБЯ!
Любовь Ивановна Ганаго
СОНЯ ПРОСНУЛСЯ
В ЛАБИРИНТЕ
СЛЕПЫЕ КОТЯТА
В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
МУДРАЯ ПЧЕЛКА
ЗОВ
НЕЗЕМНЫЕ ЛУЧИ
ДИВНЫЙ ПЛАМЕНЬ
По книге “Луг духовный” блаженного Иоанна Мосха
ПУТЬ К СВЯТОСТИ
По материалам книги И.М. Концевича “Оптина пустынь и ее время”. Типография преп. Иова Почаевского, Нью-Йорк, 1970.
ПРЕОБРАЖЕНИЕ
РОДНЫЕ МОИ
В свой отпуск Екатерина с семилетним сыном Никитой поехала на дачу. Муж ее погиб в Афганистане, и единственное, что осталось у женщины от прежней счастливой жизни, — это сын. О новом замужестве Екатерина не думала и жалела только об одном — что не дал им Бог хотя бы еще одного ребенка.
Мать оставила сына с вещами в зале ожидания, а сама отправилась за билетами. Дожидаясь маму, Никита вытащил бутерброд и стал есть. Вдруг к скамейке подошла маленькая девочка, лет трех-четырех. Она была худенькая, и на ее почти прозрачном личике блестели большие глаза.
— Мальчик, дай мне кусочек хлебца, — тихим голоском попросила девочка, — я так хочу есть!
Никита сначала растерялся, а потом быстро вытащил другой бутерброд и отдал девочке. Лицо крошки просияло:
— Петя, Петя! — позвала она кого-то. — Иди скорее сюда!
С дальней скамейки поднялся мальчик немного постарше Никиты.
— Возьми, — девочка протянула ему бутерброд, отщипнув себе небольшой кусочек.
— Ты ешь сама, — сказал Никита, тронутый поступком девочки, — у нас есть еще. Возьми, Петя, — и он достал из сумки еще один бутерброд.
— А тебя мама не заругает? — обеспокоенно спросил мальчик.
— Нет, она добрая.
Они быстро разговорились. Петя рассказал, что, когда мама умерла, отец отвез их в детдом, а сам куда-то уехал. В детдоме сестренку Аню поместили в младшую группу, а его — в среднюю. Аня сильно плакала, что их разлучили, и почти ничего не ела. Тогда Петя предложил сестренке убежать из детдома. Им это удалось. Эту ночь они провели в зале ожидания, что делать дальше — не знают.
— Подождите, — сказал Никита, — мама что-нибудь придумает.
И мама, узнав историю Пети и Ани, преодолевая сомнения, решила взять детей с собой на дачу.
“Поживем вместе, Господь даст — все образуется!” — подумала она.
Мальчики быстро подружились. Никита ввел Петю в круг своих друзей, называя его старшим братом, а Аню — сестрой.
Аня не принимала участия в играх ребят. Девочка так привязалась к Екатерине, что не хотела отпускать ее ни на шаг: в саду, на кухне, на прогулках — они всегда были вместе. И везде она старалась помочь своей новой мамочке. Екатерина поражалась, сколько доброты и ласки кроется в этом маленьком ребенке, и уже не представляла жизни без нее.
Петя ей тоже нравился, хотя она чувствовала некоторую его настороженность. Он, в отличие от Ани, называл ее тетей Катей.
Однажды они все вместе собирали в саду клубнику. Никита срывал самые крупные ягоды и ел их вместе с Петей. Это заметила Аня. Она быстро подбежала к мальчикам, и Екатерина услышала ее звонкий голосок:
- Почему вы едите самую крупную клубнику? А маме? Это несправедливо!
— Ничего, всем хватит! — беззаботно ответил Никита.
— Собирайте в корзинку, вкусное надо есть вместе! — укоризненно заметила девочка.
Никита хотел возразить, но Петя остановил его:
— Аня права. Собирай в корзинку.
Когда мальчики прибегали к обеду и Никита кричал еще с порога:
— Мама! Покорми нас скорее, ребята ждут! — в ответ они слышали голос Ани:
— Сейчас мы сядем обедать все вместе. Это несправедливо: мама готовила-готовила, а вы хотите поесть одни.
И Никите нечего было возразить.
Если Екатерина ложилась после обеда отдохнуть, а мальчики шумно вбегали в дом, их тут же встречала Аня, говорила шепотом:
— Тише, мама отдыхает! — и тихонько выпроваживала их из комнаты.
“Как незаметно я избаловала Никиту, — думала Екатерина, — и как незаметно этот ребенок исправляет мои ошибки!”
Приближался конец лета. Петя все чаще задумывался, что будет с ними. “Хотя бы одну Аню взяла к себе тетя Катя. Я-то уже большой, сумею постоять за себя, а она...” — с грустью думал восьмилетний малыш. Он помнил, как в детском доме о них прозвучали слова “отказные дети”. “Отказные дети” — эта фраза часто звучала в его голове. “Тетя Катя, конечно, хорошая женщина, но зачем мы ей?”
О конце лета думала и Екатерина. Надо ехать в город, идти в детский дом и оформлять документы на детей. Потом устраивать Никиту и Петю в первый класс, а для Ани подыскивать няню.
Желая знать, как отнесется Никита к усыновлению детей, она как-то раз позвала его в свою комнату и коротко обо всем рассказала. Никита был в восторге. Но в это время в комнату вошел Петя и услышал, что тетя Катя пойдет в детский дом и будет оформлять документы на обоих.
“Значит, не возьмет даже Аню! — с горечью прошептал мальчик. — Надо бежать!” — решил Петя и вызвал Аню в сад.
— Аня, — взволнованно прошептал брат, — Тетя Катя хочет вернуть нас в детдом. Мы сегодня убежим и уедем в другой город.
— Нет! Нет! — горько заплакала девочка. — Я хочу быть с мамой, она же обещала, что мы с ней никогда не расстанемся!
— Значит, передумала! — сурово сказал Петя. — Зачем мы ей нужны? Мы же для нее чужие!
Привыкшая во всем слушаться брата Аня наконец согласилась.
Екатерина заметила, что за обедом Петя сидел грустный и плохо ел. У Ани были красные глаза.
— Уж не перегрелись ли вы на солнце, дети? — спросила она. — Сейчас же после обеда ложитесь отдыхать.
Она прилегла сама и, как обычно, Аня примостилась рядом. Девочка обняла ее и вдруг заплакала.
— Что ты, доченька! Может, мальчики тебя обидели?
— Мама, мамочка! — прижимаясь к ней, заговорила Аня. — Ты меня никому, никому не отдашь?
— Никому, доченька, успокойся и спи.
— А если я потеряюсь, ты найдешь меня?
— Конечно, милая.
“Что это с ней? — удивилась Екатерина, — видно, ребенок никак не может забыть, что родная мама покинула ее”.
Екатерина задремала. И вдруг как будто кто-то громко сказал ей: “Проснись, беда!” Она посмотрела на рядом стоящую кровать — Ани не было, быстро вскочила и побежала в комнату к мальчикам — Петя тоже исчез.
— Никита! Никита! — закричала она. — Вставай! Дети убежали!
— Ну что ты, мама, — протирая глаза, пытался успокоить ее сын, — зачем им уходить? Они где-нибудь в саду.
Но Екатерина уже не слышала. Она мчалась по дороге к электричке.
“Господи, Господи! — умоляла она. — Пусть они не уедут! Оставь их мне!” Вдалеке она увидела две маленькие фигурки, приближающиеся к вокзалу. Екатерина пробовала звать детей, но они были слишком далеко, и ветер относил ее крики.
— Не успею! Через две минуты электричка, а мне бежать еще минут семь. Господи! Оставь их мне! — со слезами повторяла она. — Пусть их что-нибудь задержит!
И уже приближаясь к станции, Екатерина услышала:
— Граждане пассажиры, электропоезд задерживается на десять минут.
— Слава Богу! — слезы полились из ее глаз. Выбежав на перрон, она обвела глазами толпу и увидела стоящих в стороне детей, прижавшихся друг к другу.
— Аня! — громко закричала она. — Доченька! Петя! Сынок!
Аня оглянулась, вырвала свою ручку у Пети и, плача, бросилась к ней.
Екатерина схватила ее на руки, повторяя:
— Доченька ты моя, доченька!
Петя неуверенно приблизился к ним. Екатерина поставила Аню на землю и обняла мальчика.
— Сынок, — сквозь слезы спросила она, — что случилось? Почему вы ушли?
— Но ты же сама хотела оформить нас в детдом. Я слышал! — хмуро ответил мальчик.
— Глупенький! — улыбнулась Екатерина. — Ты ничего не понял! Вы же сейчас числитесь за детдомом. Я должна оформить вас как своих детей, чтобы никто никогда не мог отобрать вас у меня!
— Да, мама! — первый раз назвал так Екатерину Петя. — Никто и никогда! — И, обняв ее, он вдруг заплакал.
— Никогда-никогда! — подтвердила она. — Вы же посланы мне Богом!
Счастливая мать повела детей домой. Навстречу им, запыхавшись, бежал Никита.
