Татьяна Сергеевна пишет: «Письма к отцу Иоанну передавались по рукам, приходили по почте. Они ехали, летели со всех уголков России и даже из-за границы… В письмах, да и при личных встречах, отцу Иоанну несли темные образы страхов — со страстями, печалями, причудами — и почти всегда и горестный вопль: “За что мне такие беды, эта постоянная мгла, эти скорби?ˮ Отец Иоанн не уставал пояснять, что “не за что, а для чего. Испытания посылаются нам как уроки жизни. Все мы ищем своего, а не того спасительного для нас, что угодно Христуˮ… В каждом письме к отцу Иоанну приходил живой человек, и разговор с ним не мог не состояться. Обращения его к корреспонденту: то умилительно ласковое и трогательное “Детка, детка Сашенькаˮ, то с оттенком укоризны: “Ах, Максим, Максимˮ, а то и предостерегающе грозное: “Раба не могу назвать тебя Божия, ибо ты уже вполне раба вражьяˮ. Диапазон чувств отца Иоанна в письмах беспределен. Это было живое общение, непосредственный разговор с человеком».
Любовь отца Иоанна продолжает чудодействовать. Иногда придет человек просто полюбопытствовать, сядет на его диванчик и через минуту начинает плакать. На вопрос: «О чем вы?» — улыбнется и скажет: «Не вышел бы из этой маленькой келейки. Что-то чудное в сердце творится».
Будем же стараться исполнить благопожелание старца: «Сохраните Господа в сердце по жизни, и Он сохранит Вас для Вечности».